Ночь утопленников. Чёрный бакен
На острове взялся Закидай мастерить какое-то хитрое сооружение. Сосредоточенно так, молча. На него это не похоже. Вбил длинные колья по квадрату, скрепил перекладинами, и на получившийся высокий каркас прицелился напялить полиэтиленовый мешок, склеенный, видимо, еще дома. Мы заинтересованно глядим, чем же закончится строительство? На вопросы Закидай не отвечает, только кряхтит и сигаретой пышет. Наконец приволок товарищ ведро, а в нем – рыба. Первого еще дня засола.
– Коптильня, – догадался Петя. – А я думал, сауну строишь или часовню походную.
– Вот-вот, тебе умнее не придумать, – ворчит Закидай. – Рыбу будем есть копченую. Дуй, Петя, с утра за пивом в Кузьму.
Оказывается, вычитал где-то Анатолий Кимыч, как можно быстро и без затрат приготовить рыбу холодного копчения в походных условиях. Какой такой секрет узнал премудрый Закидай? По его словам, все просто. В каркасе развешивается подсоленная рыба, под ней разводится костерок до образования углей, а затем натягивается на каркас полиэтиленовый пакет. Дыму, мол, деваться некуда, и рыба просто млеет в нем, ароматном, стонет от удовольствия… В угольки время от времени подбрасываются ольховые ветки, на худой случай – ивовые. К утру – доставай рыбу да пиво наливай!
У нас текут слюнки, пока рассказывает Закидай, но осторожный Петя не дает развешивать сразу всю рыбу.
– Ты сначала проверь, испытай. К пиву двух десятков подлещиков хватит, еще домой взять останется.
– Крохобор! – щурится презрительно Закидай. – Широко жить надо!
– Не крупна ли для копчения? – показываю на лещей явно за кило весом.
– В самый раз!
Мы с Петей занимаемся костром и ужином, а Закидай солит пойманную рыбу и возится у своей коптильни. Потом лежим у костра и слушаем Закидая.
– Этот чёрный бакен, мужики, не простой, заколдованный, – с придыхом округляя глаза, пугает рассказчик. – Довелось как-то провисеть на нем одному рыбаку всю ночь. Выплыл он на таком же, как у меня, старом кондоме, не к столу будет сказано. Один стоял он на якорях, кругом – ни души. Ну, порыбачил, поймал чего-то на уху… и лопнул. Потерпел катастрофу. Прямо по швам разошлась лодка. Кричи не кричи, за километры никого нет. Вот он и прицепился к поплавку этому кромочному. Час сидит, другой… Ночь наступила. Охрип он орать-то… Все равно без пользы. А потом, говорит, в полночь, поднялся свет из глубины, и замерцали в этом свете утопленники, будто все собрались, что за многие годы в этих местах ко дну пошли. Словно рыбки зарезвились, но все страшные, как черти, рыбами объеденные. С одного уже кожа поползла чулком, только зубами скалится. Другой, раздутый и синий, как медуза колышется и руки тянет к рыбаку жалобно. Возьми, мол, к себе погреться… Натерпелся человек за ночь, поседел. Может быть, галлюцинации были у него. А когда к утру прояснило, ткнулось чего-то в ногу рыбаку, тихо так, как бы ощупывая. Смотрит, а это настоящий труп приплыл к нему по течению и прижимается лицом-подушкой к ноге, трется. Рыбак – от него, а утопленник, как намагниченный, к нему тянется. Оттолкнул он труп ногой. Тот поплыл дальше, но лицом все оборачивается и выеденными глазницами с укором на него смотрит, рукой поднятой грозит. Сняли потом рыбака с бакена, но долго он еще с ложки кашу ел, родных не узнавал, в постель под себя писал. Так-то вот, – закончил рассказчик.
– Закидай, а это случайно не ты под себя писал? – спрашивает Петя, давясь смехом.
– Нет, не я, – серьезно отвечает Закидай. – Но человек мне знакомый. Не простой этот бакен, мужики…
Утром мы проверяем рыбу. Она не готова, только распарилась, потекла соком и жирком.
– Пива не будет, кина тоже, – съехидничал Петя, и мы опять поплыли к бакену.
– Вы, мужики, гоните в Кузьму, как договорились. Рыбу беру на себя, – уверенно крикнул вслед Закидай и остался доводить продукт.
В полдень, отловившись, мы с Петей снялись с якорей и поплыли в Козьмодемьянск. Купили кое-что к обеду, «беленькую» прихватили в честь завершения рыбалки. Ну, и конечно заказ Анатолия Кимыча выполнили. Человек рыбалкой пожертвовал ради дружеской беседы за пивком с рыбкой.
На острове обнаруживаем спящего под кустом Закидая. Коптильня уже не дымится. Пленка на ней почернела, отвисла от солнечного зноя и похожа на блестящую сморщенную шкуру моржа или какого-то невиданного морского змея.
– Ну, наверное, поспела рыба? – Петя неуверенно тычет пальцем в сторону коптильни. – Пора мастера будить.
Но тут пахнул ветерок, и донеслись до нас странные звуки и запахи. С нехорошим предчувствием мы сдергиваем полиэтиленовый мешок и обнаруживаем под ним раздувшиеся тушки подлещиков, облепленные мухами. Гудело и смердело, как на свалке…
Пиво мы пьем с малосолом-маканцем, сохраненным Петей. Закидай смущенно покашливает и отворачивается от коптильни.
– А все равно, мужики, хорошо! – делает он неожиданный вывод, и мы совершенно искренне соглашаемся с ним.
Автор: Александр Токарев
